Бразилиа. Самое главное.

Жил-был архитектор. Знаменитый. Оскар Нимейер Соареш Филью (Oscar Niemeyer Soares Filho). Была у него мечта. Мечта простая - чтобы люди жили счастливо. Откуда она такая взялась? С детства. С детства Оскар (а родился он 15 декабря 1907 года) видел нищету в родном Рио-де-Жанейро. С детства видел сильный дух обитателей фавел. С детства его угнетала окружающая несправедливость. «Жители фавел воспринимают город как вражеский лагерь, где царят роскошь и коррупция» - так отзывался Нимейер о происходящем. И он решил бороться. Бороться по своему. Решил начать с малого - уничтожить фавелы, а их жителей переселить в новые светлые дома. Пошел Оскар учиться в Национальную художественную школу Рио-де-Жанейро. Параллельно, с 1932 года, работал под руководством Лусиу Косты - настоящего патриарха бразильской архитектуры. Коньком их мастерской были здания в стиле конструктивизма - свободная планировка, максимум функциональности и железобетона. Таковы павильон Бразилии на Всемирной выставке в Нью-Йорке (1939 г.), здания министерства просвещения и здравоохранения (1943 г.), банка Боависта (1946 г.), госпиталя «Южная Америка» (1953 г.), жилые дома (1948-1954 г.г.), и даже собственный дом Нимейера (1953 г.) в Рио-де-Жанейро, комплекс спортивных и увеселительных заведений в Пампулье близ Белу-Оризонти (1943 г.), Музей изящных искусств в Каракасе (1956 г.). «Архитектор не может быть буржуа, - позже размышлял Нимейер, - его призвание - менять мир, и я делал это разными способами. Я строил дома, я раздавал листовки на улицах, я издавал журналы, спорил, боролся. И пусть я вижу теперь, что мы потерпели неудачу, я снова готов служить делу... Meня назвали Оскар Рибера Алмейда де Нимейер Соареш - здесь и арабские имена, и португальские, и немецкие. Я метис, как все в этой стране, и я горжусь тем, что я - как все. Для меня главное - не архитектура, а семья, друзья и тот бесчестный мир, который должен измениться.» К середине пятидесятых годов XX века уже полностью сложился их тандем - строгие силуэты Лусиу Косты Оскар Нимейер разбавлял своей экспрессией и любимыми мотивами - растительными и национальными. А на все это к тому же влияли концепции великого Ле Корбюзье. - Я в первый раз встретил Ле Корбюзье, когда он делал с нами министерство образования в Рио, – вспоминает Нимейер. - Лусио Коста, мой старший друг, работодатель и учитель, порекомендовал меня в качестве чертежника, и те две-три недели, которые мы встречались с Ле Корбюзье, я никогда не забуду… И вот наконец настал звездный час Нимейера и Косты - поручили им строительство новой столицы государства, которую даже назвали очень пафосно - Бразилиа (Brasilia). Коста взялся за общий генеральный план города, а Нимейер - за проектирование конкретных зданий. Оба были убеждены в одном - Бразилиа должны была стать настоящим городом будущего, где людям было бы комфортно работать, уютно жить и беззаботно отдыхать (для этого даже искусственное водохранилище было решено соорудить). Продумывали все, до самых мелочей. Даже о визуальном комфорте не забывали - купольные, пирамидальные, чашеобразные объемы, стреловидные колонны, обилие скверов и свободного пространства между домами - все должно было радовать глаз горожан. Помимо колонизации внутренних районов, предполагалось возвести город, свободный от неудобств и проблем старых перенаселенных центров - скученности, транспортных неурядиц, а главное - от тех самых фавел. Ведь какой же смысл в освоении новых пространств, если жить на них будет так же плохо, как и в местах прежнего обитания? Вообще, построить новую столицу, подальше от чрезмерно перенаселенного побережья, вглубь, к «корням», страны собирались давно. Даже в первой бразильской Конституции 1891 года этому проекту посвятили отдельные строки - перенести столицу из Рио-де-Жанейро в пункт, близкий к географическому центру страны. Но все как-то не складывалось... И вот очередному кандидату в президенту страны - Жуселино Кубичеку ди Оливейра, пришло в голову включить этот пункт в свою предвыборную программу – «Бразилия за пять лет продвинется на полвека» - главный его лозунг в те годы. Не знаю, это или другое помогло Кубичеку выиграть выборы, но обещание надо исполнять в срок. Президентский. За шесть лет необходимо не только исследовать выбранное в 1894 году в чистом поле (в саванне и джунглях) место для новой столицы, провести изыскательские и проектные работы, разобраться с проблемой стройматериалов и транспорта, но и построить достаточно для того, чтобы до ухода в отставку официально открыть Бразилиа и перевести туда основные федеральные учреждения. - Президент Кубичек был настоящим идеалистом и замечательным человеком, - вспоминает Оскар Нимейер. - Он дал нам возможность работать. Нам дали карт-бланш. Когда мы строили Бразилиа, нам казалось, что мы создаем новый мир - совсем другой, свободный, радостный, молодой. Теперь я смотрю: а какой же он другой? Мы были все вместе, мы были едины - архитекторы, рабочие, инженеры, политики. А сейчас все разошлись, и между нами все те же стены. А ведь мы с такой любовью строили новый город... В 1957 году стройка началась. Основой Бразилиа, как столицы, должны были стать административные учреждения. Резиденция президента и его канцелярии (Palacio do Planalto), его дом для житья-бытья (Palacio do Alvorada - дворец «Утренней зари»), Национальный конгресс, Верховный суд (Palacio da Justica), десятки министерств, самое заметное из которых - МИД (Palacio do Itamarati, названный так в честь первого здания МИДа в Рио-де-Жанейро - дворца барона Итамарати). Кроме этого - университет, Национальный театр, Кафедральный собор (Catedral Metropolitana), и жилые дома, наконец. Что же придумал Коста? По его замыслу город в плане напоминает очертания самолета (особенно хорошо это видно на фотографиях со спутников, например на этой). В «крыльях» размахом свыше 12 км - жилые зоны, разделенные на кварталы с многоквартирными и частными домами. Кварталы объединяются по четыре в микрорайоны с несколькими магазинами, одной школой и одной церковью. В «фюзеляже», на проспекте Эйшу Монументал (Eixo Monumental), на площадях, спускающихся от железнодорожного вокзала к водохранилищу Лагоа Параноа (с него, кстати, началось все строительство) - правительственные и общественные здания. Дороги - трехярусные (один ярус для автомобилей, второй - для общественного транспорта, третий - для пешеходов), без перекрестков, в духе Ле Корбюзье, чтобы ничто не мешало мчаться утром на работу и вечером домой. Большой парк Рожериу-Ритон-Фарма (Rogerio Rithon Farma). Главная площадь - Трех Властей (Praca dos Tres Poderes) с единым комплексом Сената (полусфера), Парламента - Палаты представителей (перевернутая полусфера), и разделяющими их двумя башнями Национального конгресса, с Дворцом Правительства и Дворцом Правосудия - Верховным судом. Эти три строения - придуманный Нимейером и воплощенный в бетоне символ одного из главных положений Конституции Бразилии о разделении властей. Тут же - скульптура Бруно Жиоржи, посвященная строителям города - два воина с копьями. А главный монумент города Пантеон-да-Патриа-Танкреду-Невес (Panteao da Patria Transredo Neves) в форме голубя сооружен не в честь кого-нибудь, а в честь павших в борьбе за демократию. Тоже очень символично для Оскара Нимейера. - Я сам подбирал себе команду, - рассказывает Нимейер, - и взял не только архитекторов, но и одного доктора, журналистов и еще нескольких моих друзей - умных, веселых, но безработных. Я и подумал: почему бы им не помочь. Будет с кем поговорить не только об архитектуре. И только так можно было решать неожиданные задачи. Взять хоть здание национального конгресса, которое сейчас стало символом Бразилиа. Мы не знали, каким должен быть конгресс. Кончилось тем, что мы поехали в Рио и измерили старое здание конгресса. Потом разделили результат на количество депутатов, чтобы понять, сколько им нужно места для них самих, их помощников, машинисток и секретарш... 1000 дней продолжалась эта эпохальная стройка, и вот, наконец, 21 апреля 1960 года, за несколько месяцев до окончания президентского срока полномочий Кубичека, строители вручили ему ключи от новой столицы, и Кубичек поднял флаг над новой столицей. Вскоре в идеальный город переехало и правительство - Бразилиа приняла триста тысяч чиновников и обслуживающих их лиц. И что же? Уже в день открытия города на его окраинах лепились фавелы - остатки Вольного Города (Cidade Livre) - это были бараки ста тысяч рабочих, воплощающих мечту в реальность. А места им в этой мечте не оказалось. Про них просто забыли. По проекту сразу после окончания стройки трущобы должны были снести, но забыли. Забыли и про дома, где могли бы жить вновьприезжающие в новую столицу работяги - все те, кто был должен обслуживать армию чиновников. А работяги эти знали один способ существования - в фавелах. За несколько лет население Бразилии увеличилось раза в три (в наше время в городе и окрестностях проживает более полутора миллионов человек), причем Вы догадываетесь, за счет каких горожан. Работы для них - с гулькин нос - лишь несколько предприятий легкой и пищевой промышленности. И об этом не подумали архитекторы. У Оскара Нимейера к гордости творца примешалось горестное разочарование. Более всего его потрясло крушение мечты избавить столицу от типичных пороков бразильских городов. - Я много работал, - говорил после Нимейер, - и, возможно, вхожу в число архитекторов, сделавших самое большое количество проектов. Но я никогда не находил в моей профессии того благородного смысла, который она должна была бы иметь. Я работал только для правительства и богатых людей. Среди тех, кто заказывал мне проекты, не было бедняков. Я не верю в общественную пользу зданий, сооруженных в капиталистической стране. Они называются общественными, но не видно, чтобы они действительно отвечали интересам масс. Вот что я чувствую и вот что разочаровывает меня в этой профессии. Да, действительно, идеальный город был только идеален на бумаге, а в жизни его захватили все социальные неприятности бразильского общества. Хоть и строилась Бразилиа на пустом месте, чистом и свободном, но от людских проблем избавиться не смогла. И ничего удивительного! Впрочем, за прошедшие с момента ее открытия почти полвека, Бразилиа уже стала обычным городом - не лучше, но и не хуже многих других. - Мы строили город для бразильцев, моих товарищей, а выстроили заповедник для бюрократов. Рабочим там негде жить. Нет, архитектор обязан быть левым, - утверждает Нимейер. И в подтверждение этих слов, после провала мечты об идеальном городе, он руки не опустил, а стал бороться с самими источниками зла - нищетой, войной и голодом. Записался членом Президиума Всемирного Совета Мира и за свою деятельность даже стал в 1963 году лауреатом Международной Ленинской премии «3а укрепление мира между народами». Но и он архитектуру не забывал - в 1960-х - начале 1970-х годов Оскар Нимейер проектирует и строит общественные здания для Ганы, Ливана, Франции, Италии, Алжира. Да и в родном Рио-де-Жанейро – взять хотя бы Кафедральный собор. Скорее всего, так и надо жить, чтобы собственные ошибки и просчеты не повергали тебя в уныние, а лишь давали сил бороться и идти дальше, уже не повторяя их. Тогда, может быть, даже самая несбыточная мечта станет реальностью. - Я думаю только одно: что жизнь важнее, чем архитектура. Архитектура ничего не может изменить, а жизнь меняет архитектуру до неузнаваемости, - таково мнение 97-летнего Нимейера. P.S. Да, а что же я увидел в Бразилиа? А ничего. Ничего кроме аэропорта и силуэта города в дымке на горизонте - я был здесь пролетом. Впрочем, это дало неплохой повод написать все то, что Вы сейчас прочитали. Полагаю, на пару дней, сюда все же стоит заехать, что бы посмотреть на несбывшуюся мечту гениального Оскара Нимейера. P.P.S. В 1987 году пришло мировое признание заслуг проектировщиков города – Бразилиа внесли в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. P.P.P.S. Еще об одном знаменитом здании, построенным по проекту Оскара Нимейера, Вы можете узнать в разделе «Бразилия/Нитерой/Самое главное/Антипод Рио». Обсудить на форуме На главную страницу